Мои родители ушли из жизни в восьмидесятые годы, и тогда с помощью друзей и своими силами мы установили им памятники. Раньше я ежегодно на свой день рождения приезжал к ним на погост, чтобы благодарно поклониться. Затем, когда духовно подрос, понял, что тело только носитель души, и эти поездки прекратил. Я не собирался менять памятники на мраморные, помня, что Л.Н. Толстой запретил на свое захоронение класть даже камень. Но моя семья настояла. И когда мастер советовал разместить на плитах кресты, то я отказался, к его удивлению.
Родители мои, родившиеся до революции (батя в 1897 году, а мама в 1907), естественно, были крещеными, но всю свою сознательную жизнь проработали в школе учителями математики (папа) и русского языка (мама). А это были годы свирепой антирелигиозной пропаганды и всевозможных запретов особенно для педагогов, которым воспрещалось посещать не только церкви, но и кладбища. Я помню, когда в 1949 году (мне было пять лет) умерла баба Саша – мамина мама, мы, родственники и соседи, шли за похоронной подводой (пацаны босиком – дело было летом). Затем уже на следующий год под пасху мы с мамой тайком пришли на кладбище и мама не нашла могилку – везде свежие захоронения и никаких венков и распознавательных знаков тогда не было, кроме самодельных крестов. И когда она, наконец-то, нашла холмик своей родненькой, родившей 16 деток (четверо умерли в младенчестве), 12 из которых поднимала сама, без мужа, расстрелянного красными, то мама упала на могилку и безутешно плакала. И в этом плаче было все: и то, что нельзя сходить на погост с поклоном родному человеку, ибо везде глаза вездесущие, и в благодарность, что дала жизнь, родив ее 11-м ребенком.
«Доброму, живущему хорошей жизнью крестьянину священник задал на духу обычный вопрос: верует ли он в Бога?
«Грешен, не верю», – отвечал мужик.
«Как? не веришь в Бога?»
«Не верю, батюшка. Если бы верил, разве я бы жил так? Сам только о себе думаешь: ешь, пьешь, а Бога и братьев забываешь».
Что бы было, если бы все понимали веру, как этот крестьянин, и верили бы в закон Христа?»
Л.Н. Толстой.
Мои родители прожили честнейшую жизнь, и так как у мамы была целая рота родственников, то многие из них в тяжелые военные времена жили у нас в Петровском. И они, и их дети. Так легче было прокормиться. Мои старшие братья ловили лягушек в реке Калаус, так как рыба была уже давно вся выловлена. Собственно говоря, и в послевоенные годы все так жили – с готовностью оказать помощь всем: и родственникам, и соседям.
У моих родителей всегда было полно учеников, которым они помогали по своим предметам. Я помню, мама своих двоечников запирала на висячий замок в классе после уроков (чтоб не разбежались) и уходила домой приготовить обед, а жили мы в двух шагах от школы. Затем мама приходила и проверяла выполнение заданий. О том, чтобы брать за это деньги, ни у кого не было даже мысли, да и жили все, как говорится в натяг.
Естественно, родители не ходили в церковь, дома у нас не было икон, и я не помню даже разговоров на религиозные темы. И вот теперь с сегодняшних позиций истинного осознания веры, понимаешь, что вера – это прежде всего человечность людских жизней, хотя зачастую можно слышать о том, что нравственность (а это и есть человечность) невозможно воспитать без религии. Даже у Толстого находим подобное (хотя его самого подвергли анафеме, но это было позже).
«Попытки основать нравственность помимо религии подобны тому, что делают дети, которые, желая пересадить нравящееся им растение, отрывают от него не нравящийся им и кажущийся им лишним корень и затем без корня втыкают растение в землю. Без религиозной основы не может быть никакой настоящей непритворной нравственности, точно также как без корня не может быть настоящего растения». «Мораль не имеет ничего общего с религией. Религия не только не служит основой морали, но скорее враждебна ей. Истинная мораль должна быть основана на природе человека. Мораль религиозная всегда будет зиждиться только на химерах и на произволе тех людей, которые наделяют Бога языком, часто в корне противоречащем и природе, и разуму человека!»
Анри Гольбах.
На примере моих родителей и других педагогов того времени, с которыми приходилось сталкиваться (быть их учеником), которые все без исключения были атеистами, можно с уверенностью сказать, что это были люди в высшей степени не только высоконравственными, но и по-настоящему человечными. Абсолютно все мужчины-педагоги (а их было явное большинство в любой школе) были фронтовиками, многие с серьезными ранениями. Учитель истории Стукалов потерял руку на фронте. Но что интересно, ордена и медали они надевали только на 1 Мая. Тогда еще День Победы не был праздничным (выходным) днем.
Сознание их высшего достоинства воинов-освободителей мира от коричневой чумы – нацизма незримо несло в себе воспитывающий пример для нас, их учеников.
P. S. Что касается Л.Н. Толстого, то, по всей вероятности, говоря о религиозности, он совсем не связывал это с какой-то конкретной верой или религией. Это был призыв для осознания божественности нашей неотъемлемой части, присутствующей в каждом человеке, которую каждому из нас необходимо открыть, в том числе и повышая свою нравственность.
18.08.2019
