Хоть и не ново, я напомню снова:
Перед лицом и друга и врага,
Ты — господин несказанного слова,
А сказанного слова — ты слуга.
Омар Хайям
Мы, к сожалению, редко задумываемся перед тем, как собираемся говорить, особенно по настоянию своего ума, ибо ему неведома разумность, так он и никогда не берет на себя ответственность за свою напористость, которую мы зачастую принимаем за истину.
Об этой ответственности нам напоминал и Л.Н. Толстой: «Слово — великое дело. Как небольшой огонь может сжечь целые деревни, так и одно слово может сделать большое несчастье».
Наш ум (такой уж он) настроен довольно часто на желание осуждать окружающий мир людской, тем самым как бы подчеркивая свое явное превосходство в этом вопросе. Помните, как бывало раньше в селе – когда две женщины-соседки вечером садятся на скамейку возле дома, и начинают осуждать третью соседку, которой в это время нет с ними.
«Если будешь помнить свои собственные недостатки и будешь стараться исправлять их, то и в мысль не придет осуждать других, да и некогда будет» (Л.Н. Толстой).
Так все это происходит наверняка потому, что все мы – незавершенные творения Бога. Наша незавершенность на самую малость, ну сравнимо с тем, когда строители, закончив объект, говорят хозяину: «А внутреннюю отделку вам необходимо завершить самостоятельно, так как посчитаете лучше для себя». Но это, как оказалось, самое сложное мероприятие, потому как это работа не внешняя, а внутренняя – самосовершенствование. Ее результат не увидишь на платьях и костюмах, ее не увидишь на своих автомобилях и всевозможных упражнениях, для которых мы с готовностью подставляем руки.
На Востоке есть такой стих:
Быть равнодушным к близким — грех.
И пить вино без меры — грех.
И леность — грех.
Неоткровенность в дружбе — грех.
Но наибольший грех из всех
В том, что я день спокойно прожил,
Что ни один подобный грех
Меня сегодня не встревожил.
То есть либо я очистился от всех грехов, что вряд ли это так, а по всей вероятности уже сжился с ними и их за грех не считаю.
«Если ты так счастлив, что всегда говоришь только то, что есть на самом деле, отвергаешь то, что ложно, сомневаешься только в том, что сомнительно, желаешь только добра и пользы, то ты не будешь негодовать на злых и безрассудных людей.
«Да ведь они воры и мошенники!» – говоришь ты. А что такое вор и мошенник? Ведь это человек порочный и заблудший. А такого человека жалеть надо, а не гневаться на него. Если ты можешь, то убеди его в том, что для него самого нехорошо так жить, как он живет, и он перестанет делать зло. А если он еще не понимает этого, то неудивительно, что он скверно живет.
«Но неужто, – скажешь ты, – таких людей не должно наказывать!» Не говори так. А лучше скажи: этот человек заблуждается в том, что важнее всего на свете. Он слеп не телесной слепотой, но духовной. И как только ты себе скажешь это, так ты и поймешь, как ты был жесток к нему. Если у человека глаза заболели и он лишился зрения, то ведь ты не скажешь, что его надо за это наказать. Так почему же ты хочешь наказать такого человека, который лишен того, что дороже глаз, лишен самого большого блага – умения жить разумно? Не сердиться нужно на таких людей, а только жалеть их. Пожалей же этих несчастных и старайся, чтобы их заблуждения не обозлили тебя. Вспомни, как часто ты сам заблуждался и согрешал, и понегодуй лучше на себя за то, что в душе твоей гнездятся злоба и жестокость» (Эпиктет, Древний Рим).
«Я знаю про себя, что я не хочу делать зла, а если и делаю, то оттого, что не могу удержаться. Все другие, если они делают зло, то также оттого, что не могут удержаться. Так зачем я думаю об них дурное и осуждаю их?» (Л.Н. Толстой).
«Большая сила в человеке, который сумеет промолчать, хотя он и прав» (Катон, римский писатель, III век до н. э.).
P. S. Однако никто из мудрейших людей, чьи высказывания мы использовали, не упомянули о том, что осуждение других способствует возникновению болезней, у тех, у кого этот негатив рвется наружу. Подобное притягивает подобное…
