Каждый из нас рождается, чтобы стать не таким как все, чтобы сделать в этой жизни что-то такое, что не под силу всем остальным, чтобы оставить после себя такую память (то есть энергию), которая еще бы долгое время помогала людям выбирать правильное направление движения по жизни. Но нам все время пытаются подрезать крылья, чтобы мы были похожи на всех остальных, чтобы мы обязательно ходили строем и обязательно в ногу, и пели только хором те песни, которые нам скажут. Но человек рожден быть орлом, однако зачастую мы и сами совершаем самоподрезание всех своих острых частей (качеств своего характера), что делает нас простыми домашними птицами, которые не могут летать, которые не могут себе добывать корм, которые не имеют своего мнения и своего голоса. Мы просто все забыли, что были рождены орлами. Те же, кто этого не забыл и не позволил себе обрезать крылья, становятся героями жизни в полном понимании этого слова.
В канун Дня защитника отечества по TV показывали фильм о маршале Г.К. Жукове, последних днях войны и его дальнейшей непростой судьбе. Быть может, кто подзабыл (да нам особо и не доносили всех подробностей закулисной игры вождей и их приближенных), так я напомню.
В канун Великой Победы Сталин, учитывая особые заслуги и особые полномочия Георгия Константиновича в этой войне, доверил ему не только принять капитуляцию поверженной Германии, но и принимать главный парад Победы на Красной площади. Это по официальной версии.
А в доцензурных «Воспоминаниях» маршала эти моменты были обозначены по другому: он (Сталин) не мог успеть на подписание капитуляции, так как на самолетах не летал, не доверяя всему и вся. А парад первоначально собирался принимать сам, и даже тренировался садиться на лошадь. Но ему было уже 65, да и навыка кавалерийской езды вождь не имел, и поэтому бразды правления этими двумя почетнейшими мероприятиями были переданы Г.К. Жукову. Естественно, эти уточнения цензура не позволила включить в книгу маршала.
Но затем перед Иосифом Виссарионовичем стала дилемма – что делать с Жуковым? Война закончилась, а подходящего кресла под его огромный авторитет не находилось. Кстати, он – Великий полководец – не имел даже высшего образования, но зато еще в Первую мировую получил два Георгиевских креста (высшая награда в царской армии), да и Вторую мировую закончил с единственным в своем роде «иконостасом» — две звезды Героя Советского Союза, Орден Победы и погоны маршала. Боясь еще большего влияния на умы сограждан, его даже не пригласили на разработку планов военных действий и руководство восточной кампании против милитаристской Японии.
И тут как тут Берия с пикой компрометирующих материалов на главного героя войны, как основного заговорщика по захвату власти в стране. За ним следили, его подслушивали, за ним подглядывали, на него доносили, на него клеветали, ему грозил арест, дважды грозила расстрельная (!) статья в 1946 и 1957 годах за стремление, якобы, захватить власть. Или позднее, в 1945 году, когда заместитель Берии Абакумов приезжает в Берлин и арестовывает генералов и офицеров из окружения Жукова, маршал вызывает его и спрашивает: почему по прибытии не изволил представиться ему как Главнокомандующему и почему без его, Жукова, ведома, арестовывает его подчиненных? Ответы невразумительны. Тогда маршал приказывает Абакумову всех арестованных освободить, самому же убыть туда, откуда прибыл. В случае невыполнения приказа отправит в Москву под конвоем!
Однажды на каком-то торжественном собрании к Жукову протиснулся подвыпивший старый большевик Ермаков. Представляясь, объявил, что он тот самый Ермаков, который участвовал в расстреле царской семьи, и протянул руку для пожатия. Он ожидал привычной реакции – удивления, расспросов, восторга. Но маршал повел себя по-другому, чего Ермаков никак не ожидал. Он сказал, по-жуковски твердо выговаривая слова: «Палачам руки не подаю».
И как у Сталина ни чесались руки освободиться от этой сверхзначимой фигуры, все же не решился дать отмашку по его устранению. Все боялись его авторитета у себя в стране, но он был уже человеком Мира. Кстати, американцы в ту пору на полном серьезе говорили о том, что, если бы Жуков выставил свою кандидатуру на пост президента США, выбор страны был бы однозначно за ним.
Вначале его потихоньку оставили в Германии командующим группой войск. Но когда на Потсдамской конференции Жуков выступил с требованием сохранить часть немецкой промышленности в советской зоне оккупации, Сталин резко его осадил. Он привык решать за всех и уж очень не любил, когда его подчиненные вели себя самостоятельно или перечили ему. Затем Жукова перевели командующим Одесским военным округом (а он размером, как детский сад), затем забросили в Уральский тыловой округ, где кроме «рыбной ловли» заниматься было нечем. Все округа, которыми он командовал, непременно становились лучшими в стране.
Зачем его все время перебрасывали с одного места на другое? Боялись, что он и впрямь поднимет армию и захватит власть в стране. И он при желании, несомненно, мог это сделать, но совесть, честь и высокая гражданская позиция были выше всевозможных амбиций.
И тут умирает Сталин. Выхвативший власть в партии Н.С.Хрущев знал, что ему не одолеть Берию, в руках которого был не только Гулаг, но и своя личная армия с танками, самолетами и атомной бомбой. И он (Хрущев) позвал из ссылки Жукова, приблизив его в качестве зам.министра обороны. И Жуков решил главную задачу – с группой боевых генералов прямо на заседании Политбюро арестовывает Берию и, закрутив его (спрятав) в ковер, на машине Жукова перевозят в тюрьму военного гарнизона, где тут же без суда главный палач страны был расстрелян генералами Жукова.
Н.С. Хрущев назначает Георгия Константиновича министром обороны страны. И тут, как назло, в Америке на президентских выборах побеждает генерал Эйзенхауэр – сподвижник Жукова по антигитлеровской коалиции. А во Франции генерал Де Голь, герой Сопротивления, также становится президентом страны. Да ведь если бы у нас, как в любой цивилизованной стране, присутствовали не захваты власти, а нормальные выборы, Жуков был бы, несомненно, долгое время президентом страны (но история не знает сослагательного наклонения).
И перепуганный Н.С. Хрущев в октябре 1957 года, отослав Жукова в Югославию (и улучшив момент, когда он находился в полете, возвращаясь в Москву), срочно собрав Политбюро и объявив Жукова человеком с непомерными амбициями, а также уличив его в столь популярном в те годы культе личности, настоятельно рекомендовал отправить прославленного маршала на заслуженный отдых, то есть на пенсию, равнозначную домашнему аресту (опять же боясь его влияния, даже находясь вне политики).
И никто! И ни один! Никто из членов Политбюро ни одним словом не обмолвился в защиту главного спасителя земли Русской. Почему? Ведь все прекрасно понимали суть проблемы. Потому что все боялись за свои места, все боялись за свои дачи и прочие атрибуты сладкой цековской жизни. Они все до одного были заложниками (если не рабами) своих кресел.
Георгий Константинович не боялся смерти. Он знал, что смерти нет, знал, что душа человека бессмертна. От деревенских своих предков усвоил спокойное и мудрое отношение к смерти. Готовился к ней, как собирался обычно в далекую поездку, давал распоряжения, что и как приготовить – мундир, шашку, награды, чтобы не было паники, неожиданностей. Свою смерть близким велел переносить стойко, мужественно.
К Спасским воротам по территории Кремля медленным шагом едет на белом коне всадник. Он крепок и силен, как Илья Муромец, и уверенно сидит в седле. Он снимает фуражку, незаметно налагает на себя крестное знамение … Он сосредоточен и внутренне взволнован. Через минуту будут бить часы на Спасской башне, и белый конь понесет его по Красной площади навстречу вечности …
